На диете - Страница 90

Мак, разумеется, еще не появлялся. Всего лишь половина десятого – в такую рань уважающий себя сотрудник “Глоб” только-только продирает глаза над первой чашкой кофе. Его огромное – как раз для меня – кресло оказалось в полном моем распоряжении. Устроившись поудобнее, я позвонила в избирательный штаб Фрэнклина. Да, ответила особа, ведавшая поездками, для мистера Аверса заказан билет до Спрингфилда. Рейс на 7.05 утра. Минутку, она проверит. Да-да, мистер Аверс сел в самолет и улетел точно по расписанию.

Через полчаса я уже изучала диспозицию в помпезном вестибюле модернового офисного небоскреба. Кафетерий наискось, в дальнем углу. Ровно в 10 часов 10 минут преданная секретарша Фрэнклина мисс Мамфорд отправится пить кофе – как всегда за последние двадцать лет. Вернется она в половине одиннадцатого. В моем распоряжении гарантированных двадцать минут. Надеюсь, этого хватит.

Наблюдательный пункт я выбрала в укромной нише возле лифтов, с отличным видом на кафе. Непринужденно облокотилась о прилавок табачного киоска, прикрылась “Вог”. Мисс Мамфорд не была поклонницей сигарет, жвачки или непритязательного чтива. В 11 часов 12 минут секретарша проследовала в кафетерий. Не успела ее деревянная спина скрыться там, как я уже нажимала кнопку пятнадцатого этажа.

– Привет! – Лучась улыбкой, я вошла в приемную Фрэнклина. – Мы вроде бы не знакомы. Я Барбара Аверс, жена мистера Аверса.

Последнее звено в длинной череде девочек на телефоне, ярко раскрашенное и крупно завитое создание, похлопало ресницами.

– I-i... – Вялые пальцы неуверенно коснулись моей руки. – Очень приятно...

– Как вас зовут?

– Салли. Салли Грабмэн.

– Очень рада с вами познакомиться, Салли. Хочу забрать кое-какие мелочи для Фрэнклина.

– Но, миссис Аверс, я не знаю, может...

– Мисс Мамфорд мне поможет.

– Но у нее сейчас перерыв...

– О... (Какой сюрприз.)Не беда. Я и сама прекрасно знаю, где что лежит. Как-никак именно я когда-то вводила мисс Мамфорд в курс дела.

В приемной зазвонил телефон, и девушка растерянно оглянулась.

– Все в порядке, дорогая. Бегите.

И девушка побежала. За те жалкие гроши, что ей тут платят, глупо связываться с женой патрона – особенно учитывая, что мы с ней явно в разных весовых категориях.

Я уж и не помнила, когда наведывалась в контору Фрэнклина в последний раз. Со смерти Сары-Джейн я лишь изредка выбиралась в центр, и всегда Фрэнклин назначал мне встречу в ресторане, в театре, в спортивном зале. Где угодно, только не на работе. Невероятно, но факт: я не заглядывала сюда без малого год.

Папки по старым судебным процессам хранились вместе, в одном помещении. По всем стенам, от пола до потолка, высились безликие стальные стеллажи с выдвижными ящиками, набитыми тысячами и тысячами законченных дел. Если я убеждена, что к их числу относится и дело Люсинды Пэйн, разумно начать поиски именно отсюда. Впрочем, мало ли в чем я убеждена? Нужны бесспорные доказательства. Пока вина не доказана, Фрэнклин – да повылазят его пересаженные волосы! – считается беспорочным, как младенец.

Быстро обследовав архив, я вытянула ящик на “П”. Забит он был до отказа, но папки Фрэнклина, по счастью, легко узнать: из всех сотрудников фирмы только он отмечает закрытые дела маленькой четкой галочкой напротив имени клиента. Я торопливо перебрала все папки, от Уильяма Пакстона до Анны Пшиковски. Люсинды Пэйн не было.

Совершенно обескураженная, я вернулась к началу ящика и тщательно изучила его содержимое еще раз. Может, бумаги Люсинды случайно угодили в чужую папку? Ничего подобного. Значит, дело все еще не закрыто? Но чутье подсказывало обратное.

Чеки! Те, что Фрэнклин выдал мне для банка “Горный”! На них-то я и открыла счет его избирательной кампании. Чеки, выписанные страховыми компаниями на фамилии его клиентов... Ну конечно! То были выплаты по выигранным и благополучно закрытым делам. Вроде дела миссис Пэйн... Я зажмурилась, вспоминая фамилию.

Кэдбери. Как шоколад. Фрэнклин вскоре отобрал у меня бухгалтерские книги и увез их в избирательный штаб. Я перебирала папки на “К”, словно пролистывая десятки судеб, подошедших к критическому рубежу. Совсем как моя судьба. Знать бы, в какой адвокатской конторе, в каком железном ящике скоро появится бракоразводное дело Барбары Аверс... Не сомневаюсь, мой пока еще супруг охотно присоветует мне какого-нибудь адвоката.

Сразу за “Куинн” следовал некто “Кэррэдин”. У меня болезненно екнуло сердце. Дело Кэдбери закрыто, между тем его здесь нет. Вывод напрашивается сам собой: оно отлеживается в одной компании с папкой Люсинды Пэйн в каком-то укромном месте. Но где, черт возьми?

Убедившись, что рядом ни души, я скользнула в личную приемную Фрэнклина. Документы по текущим делам, помнится, хранились в кабинете мисс Мамфорд. Ключ от комнаты секретарши я выудила из-под горшка с чахлой бегонией – нехитрый тайник не менялся годами. Обшарила и стол, и стеллажи, но ни Пэйна, ни Кэдбери не нашла. В задумчивости я вновь заперла ее унылую конурку и вернула ключ под горшок.

Оставался последний вариант – папки из кабинета Фрэнклина. Такой чести удостаивались лишь особо привилегированные клиенты – миллионеры, политики, звезды шоу-бизнеса и спорта. Их дела он берег от любопытных глаз собственных служащих. Я выкопала со дна сумки связку ключей, отперла дверь, вошла и обомлела.

Передо мной предстал совершенно незнакомый кабинет постороннего человека. Без следа испарилось солидное убранство в серых и бордовых тонах, над которым я колдовала не один месяц. Теперь тут царили блеклые оттенки лимона и дыни. И повсюду витал дух одной бледнолицей особы...