На диете - Страница 91

Забавно, он даже не обмолвился, что заново оформил кабинет. Как, впрочем, и о званом ужине в избирательном штабе. Нет и массивного дивана с кожаной обивкой, который в свое время так понравился Фрэнклину. И куда подевались подобранные под стать дивану стулья-троны? А его стол! Боже, сколько недель я убила на словесные баталии с краснодеревщиком. Тот ни в какую не желал принимать всерьез требования Фрэнклина к размерам столешницы, устройству ящиков и форме ручек.

Несколько месяцев жизни угробила я на то, чтобы жесткие, как церковный догмат, представления Фрэнклина об идеальном кабинете адвоката получили полное и совершенное воплощение. И вот все мои труды пошли прахом. Передо мной был холодный и манерный интерьер, будто выскочивший из модного журнала тридцатых годов. Мебель ломких геометрических форм с неожиданно скругленными углами и груда ярких безделушек – не кабинет, а будуар. Молодец, Эшли.

В книжном шкафу тоже произошли перемены. Все стояло не на своих местах, и я порядком попотела, пока нашла увесистый энциклопедический словарь. Наконец вытащила том и вздрогнула – в просвете между книгами самоуверенно улыбалось мое лицо, точеное и надменное. С горькой усмешкой я достала из шкафа наше семейное фото, которое прежде стояло у Фрэнклина на столе. Барбара Аверс была высокомерна и прекрасна, как голливудская звезда. Высокие, как у Одри Хёпберн, скулы, томно мерцают глаза Бетт Дэвис, а совершенству подбородка позавидовала бы сама Кэтрин Хёпберн.

Я много месяцев не видела этого лица. Ее величество Барбара Великолепная. Идеальный портрет идеального семейства. Я обнимаю Рикки и Джейсона, а Фрэнклин – да поразят его разом кариес, пульпит, пародонтоз и аллергия на новокаин! – держится особняком. Я швырнула глянцевую картинку в мусорную корзину, открыла словарь на букву “К” и завладела ключом от ящика с секретными бумагами.

Папка Кэдбери отыскалась сразу же. У фамилии стояла галочка, а следом за ней – маленький плюс. А вот и Люсинда Пэйн, и снова тот же плюс на полях. Обе папки раздувались от бесчисленных документов – нечего и думать прочитать это все за несколько оставшихся минут. Но эти два дела связывало что-то подозрительное, и я твердо решила докопаться до правды. Схватив со стола Фрэнклина блокнот, я поспешно переписала шапки обеих папок – имя клиента, адрес и телефон, официальный номер дела и сумму выплаты. Затем по уши зарылась в каталог, лихорадочно отыскивая другие дела с галочкой и плюсом.

– Что вы тут делаете? Это секретные сведения!

Едва не прикусив язык, я обернулась на крик. Клокоча от возмущения, на меня наступала мисс Мамфорд. Я улыбнулась:

– Мисс Мамфорд, рада вас видеть.

– Миссис Аверс? – недоверчиво спросила она.

Господи, ведь мисс Мамфорд знает только Барбару-худышку. Я глубоко вздохнула с деланным смущением.

– Ах, понимаю, меня теперь трудно узнать. Боюсь, я порядком располнела. Но знаете, операция, лекарства, постельный режим...

Мисс Мамфорд помешана на болезнях, может часами смаковать чужие симптомы. Больной человек сразу же делается ей симпатичен – особенно если перенес операцию. Вот и сейчас за толстыми стеклами очков промелькнула тень неподдельного интереса. Но разумеется, идеальное воспитание не позволило ей пуститься в расспросы.

– А я и не знала... Конечно, удивлялась, что вы так давно к нам не заходите, но списывала на занятость. Эти ваши заметки в “Глоб”, наверное, отнимают массу времени?

– Представляю, мисс Мамфорд, как вы были потрясены. Незнакомка пробралась в кабинет Фрэнклина и роется в его личных бумагах. – Я снова взялась за карандаш и зашуршала папками. – Но Фрэнклин такой рассеянный. Представляете, улетел в Спрингфилд без каких-то важных данных.

– Он мог позвонить мне.

– Но, мисс Мамфорд, он так и сделал. Вчера до ночи названивал вам домой, однако никто не брал трубку.

– Я была дома.

Второе имя, третье... Я строчила как пулемет, но время неслось еще быстрее.

– Помнится, Фрэнклин одновременно укладывал чемодан и пытался до вас дозвониться. Может, ошибся номером... (Быстрее!)К счастью, я все равно собиралась в редакцию, вот и согласилась заглянуть в контору.

– Позвольте вам помочь, миссис Аверс.

– Да уже почти все. Осталось несколько имен... – Спасибо, папа, заставил меня освоить скоропись! – Но я не прочь выпить чашечку кофе.

Она ушла. Седьмое имя, восьмое... На “Л” и “М” ничего...

– Ваш кофе!

– Кофе? Разве я сказала “кофе”? (Взгляд идиотки.)Что значит старая привычка. Врачи ведь запретили мне пить кофе. Чай, лучше травяной. Вас не затруднит?

Пластиковый стаканчик с желтоватой жидкостью возник передо мной с той же необъяснимой скоростью, но я все же успела покончить с буквой “П”. И тут на столе Фрэнклина зазвонил телефон.

– Приемная мистера Аверса.

На “Р” ничего, на “С” одна фамилия. Жалобно хрустнув, сломался грифель, и я судорожно схватила другой карандаш.

– Не беспокойтесь, мистер Аверс, я сейчас же все оформлю. (Фрэнклин!)Желаете поговорить с миссис Аверс?

Его крик я услышала через комнату.

– Д-да, она здесь... (Пауза. Пиши быстрее!)Делает для вас выписки из секретных папок.

Еще одна фамилия на “Т”. Быстрее! Телефонная трубка со стуком упала на стол, ящик картотеки захлопнулся, едва не отрезав мне пальцы. (У-у-ууууу – Ну и боль.)

– Миссис Аверс, я требую, чтобы вы немедленно ушли!

– Мисс Мамфорд! (Побольше гнева и недоумения. Пальцы выглядят ужасно.)

– Вы не имеете права здесь находиться. Мистер Аверс...

– Фрэнклин? Что он вам наговорил? – Я уже была у стола. – Фрэнклин?