На диете - Страница 67

Продавцом, а по совместительству хозяином “Сэкскурсии” оказался корректный и безукоризненно одетый молодой человек, по внешности вылитый банковский клерк. Он сидел в центре зала, за бастионами стеклянных витрин, и чрезвычайно любезно отвечал на вопросы посетителей.

Публика – вполне солидные с виду люди – чинно прогуливалась вдоль прилавков и полок, спокойно изучая их пестрое содержимое. В лягушатнике любого детского бассейна и то сильнее бурлит сексуальность, чем в этом “скопище порока”. Я ущипнула Кэтлин за руку:

– Я убью тебя. Очень медленно и мучительно. Она фыркнула, давясь смехом, потом громко расхохоталась:

– Ловко я тебя, а? – Кое-кто из посетителей оглянулся на ее заразительный смех. – Видела бы ты свое лицо... Такой смертельный ужас... – И она зашлась в новом приступе хохота.

Я не удержалась и тоже рассмеялась. Со стороны мы, наверное, напоминали двух кретинок – всё смеялись и смеялись.

– Ну ты и кусок дерьма, – прохрипела я наконец.

– Тсс! Что за лексикон. Ладно, пора заняться делом. Начнем с игрушек для младенцев.

Она потащила меня к рядам стеклянных полок, тянувшихся от самых дверей. Мы пристроились в хвост неторопливой процессии. Покупатели перебирали какие-то мелкие предметы, пересмеивались и мало-помалу заполняли покупками фирменные корзины.

У меня голова шла кругом. Казалось, я угодила в одну из картин Сальвадора Дали. Вроде бы никакого произвола, любая деталь выписана тщательно и со вкусом, все кажется таким знакомым, привычным, настоящим. Но стоит вникнуть, что же такое, собственно, изображено, как иллюзия реальности оборачивается форменным бредом вроде жидких часов, нагромождения грудей или пенисов.

Особой популярностью в этой части экспозиции пользовался белый пакетик размером со спичечный коробок, с черными линиями штрих-кода. Надпись на этикетке гласила: “Кондомы общего типа для тех, кто любит подешевле”.

– У входа всякая невинная белиберда, – пояснила Кэтлин, как заправский экскурсовод. – Смешные подарки на пятидесятилетие лучшего друга.

Она взяла маленький пластмассовый пенис, бодро стоящий на перепончатых гусиных лапах, завела игрушку крохотным ключиком и пустила вразвалку шагать по полке. Налюбовавшись, задумчиво обронила:

– Интересно, я еще буду заниматься этим в пятьдесят?

– Заводить пластмассовые пенисы?

– Хоть какие-нибудь. С тех пор как Пит меня бросил, я не в шутку подумываю принять обет воздержания.

– Кэтлин, он бросил тебя не далее как сегодня утром.

– Именно. Я воздерживаюсь уже целый день. Смотри!

И Кэтлин схватила нечто под названием “съедобные трусики”, – действительно, трусы как трусы, только из желатина и с клубничным запахом. Но уже через секунду они были забыты ради подставок под стаканы с неописуемыми картинками. Тех, в свою очередь, вытеснила из фавора таинственная коробка, похожая на обувную. Кэтлин раскрыла ее и рассмеялась, обнаружив игрушку в виде кровати на колесах, на которой лежала пластмассовая парочка, стыдливо прикрытая простыней. Имелась и веревочка, за которую эту весьма оригинальную машинку следовало возить за собой по полу. Кэтлин тут же вытащила игрушку и, как ребенок, побежала с ней по залу. Когда она ускоряла шаг, колеса крутились быстрее и кукольная пара энергичнее сотрясала постель. Остальные покупатели, завидев игрушку, заходились в истеричном хохоте.

– Прекрасный способ знакомиться на прогулке, – подытожила Кэтлин, нарезвившись и возвращая дурацкую игрушку в коробку. – Даже лучше, чем выгуливать собаку. Не надо мотаться к ветеринару, подбирать совочком дерьмо с тротуара и дышать псиной.

– Да, но представь, что за рыбки поймаются на такую удочку.

– В самую точку! Возьму-ка я лучше две.

Она опустила в свою корзину две коробки с кроватями на колесиках и двинулась к следующему стеллажу.

Могла ли я в своей нервной агонии предположить, что визит в секс-шоп окажется веселым развлечением? Никогда не думала, что маргинальность может быть такой забавной. Фрэнклин не спит со мной по целым неделям. Если каким-то чудом мы разом оказываемся в постели в относительно бодром состоянии, я из кожи вон лезу, чтобы завести его. Толкаю, щекочу, пощипываю, целую, глажу, кусаю... И ничего. Привычно пробормочет что-то про трудный день, поцелует воздух возле моей щеки, и все, спокойной ночи, Барбара.

Кэтлин уверяла, что “Сэкскурсия” спасет мой брак, если его вообще еще можно спасти.Хитрые игрушки вдохнут новую жизнь в наш загнувшийся секс. От отчаяния я согласилась – как больной давится, но глотает мерзкое лекарство. И что же? Готовилась страдать, а в результате веселюсь. Вокруг нормальные жизнерадостные люди, добродушные шутки, никакой похабщины, и от моей скованности не осталось и следа. Ну так к черту стоицизм, будем оттягиваться.

Меня заинтересовала высокая и узкая коробка. Затейливая надпись приглашала “взвесить, на что онгоден”. Внутри оказалась статуя Фемиды – с мечом и весами, но почему-то игриво подглядывающая из-под повязки. Одна чаша весов имела недвусмысленно продолговатую форму, ее украшала надпись “Класть сюда”. Имелся и набор разнокалиберных гирек с подписями вроде “Хорошо, но мало”, “Попробуй еще раз, парень”, “Мой любимый размер”.

Кэтлин заинтересованно оглядела скульптуру и взвесила свой указательный палец.

– А что, неплохо. Можно проводить сравнительные исследования.

– Ну да, когда озвереешь от целибата. А кому принадлежит авторство всех этих шедевров? Сократу, Шекспиру, Микки-Маусу? Откуда вообще берутся все великие замыслы, переворачивающие судьбы человечества? Все в этом магазине – результат глубочайших медитаций и блистательных откровений...